Вебинар выпускника Школы востоковедения Глеба Шустова

Меня зовут Шустов Глеб Игоревич, я выпускник бакалаврской программы «Востоковедение» 2016 года. Поступил в школу востоковедения в 2012 году, когда она ещё принадлежала Факультету философии. Собственно, из других иностранных языков я знаю только английский.

Вкратце о том, как я узнал о Вышке. Собственно, от старшего брата, который поступил на 5 лет раньше меня, в 2007 году; он поступал тогда на отделение логистики Факультета менеджмента.

Что касается школы востоковедения, то также узнал от него. Это произошло в 2010 году. Он тогда работал в приёмной комиссии НИУ Высшей школы экономики: каждый год набирают студентов для того, чтобы они помогали сотрудникам университета с документами и приёмом абитуриентов - бакалавриата, магистратуры, аспирантуры и так далее. Там он познакомился с одним молодым человеком, который был его коллегой, его звали Алексей. Он оказался студентом Института практического востоковедения, где изучал арабский язык. Они разговорились о востоковедении, о том, зачем Алексей учит арабский. И он рассказал, что есть такая отрасль, объединяющая сразу несколько наук. Что образовательные программы с востоковедением открываются в разных городах России, (и не только в России, но и в мире), и более того, в 2010 году отделение востоковедения открылось в Высшей школе экономики. Брат заинтересовался и решил рассказать мне, потому что скоро мне предстояло поступать, и он подумал: «Почему бы и нет?». Тем более это интересный вариант, если можно выучить восточный язык – почему бы и не попробовать?

Что касается того, почему именно Вышка, а не другие ВУЗы.

Во-первых, в силу того, что старший брат был студентом Высшей школы экономики, где-то с 2007 года я, в принципе, начал сам узнавать о системе Вышки: пересдачи, 4 сессии, 4 модуля, блокирующие оценки, накопленные оценки, базовый учебный план, рабочий учебный план, индивидуальный учебный план и так далее. Поэтому я могу сказать, что в 12-м году я уже был более-менее к Вышке готов. Меня бы ничего не удивило.

Во-вторых, мы наблюдали за опытом брата, за тем, как он постепенно становится всё большим и большим профессионалом в логистике, и мы видели, как к ним относились преподаватели. Да, с них строго спрашивали, но преподаватели обосновывали это тем, что они отвечают за тех, кого обучают и за тех, кого мы выпускают. Студенты и выпускники, в определённой степени, являются некоторой рекламой образовательной программы. И мы предположили (может быть, тогда это было наивно), что, раз на логистике так, то, скорее всего, и на других образовательных программах Высшей школы экономики так. Подумали, что будут строго относиться, но зато будет результат, хорошая отдача и, соответственно, будет потом работа.

Что касается других факультетов,  у меня была мысль поступать на Факультет коммуникаций, медиа и дизайна Высшей школы экономики. Но я решил, что лучше туда поступать не буду. Во-первых, я решил, что для учёбы там уже надо было быть в теме: надо было уже знать о каких-то компьютерных программах для дизайна, рисования, монтажа видео, аудио... А я ничем этим не владел. И во-вторых, я подумал, что всё-таки это сферы, в которых необходимо вдохновение (которое не всегда с тобой). А зависеть от вдохновения мне бы, честно говоря, не очень хотелось. Поэтому эта идея перестала меня устраивать.

Собственно, дальше уже о языке. Стоит сказать, что изначально я вообще хотел выбрать китайский язык, но, в силу некоторых причин, о которых я расскажу прямо сейчас, я передумал. Обе эти причины были связаны с моей учёбой в Школе юного востоковеда. Это цикл лекций о регионах, которые изучаются в школе востоковедения. Конкретно, Китай, Япония, Арабские страны и Корейский полуостров. Я поступил туда в октябре 2011 года, и, именно там произошли два события, которые заставили меня засомневаться в выборе китайского и, в конечном счёте, отказаться от него.

Первое событие было связано с моим товарищем в ШЮВ. На момент поступления он имел сертификат HSK 3 (это сертификат на определение уровня владения китайским языком). В октябре или ноябре 2011 года, когда преподавательница отошла, я попросил его показать мне какие-нибудь иероглифы. Помню, увидел, как он начал рисовать. Он написал восьмёрку, любовь и человека. Начал объяснять мне, что есть графены, есть ключи. Я смотрел на иероглиф «любовь» и понимал, что что-то мне не нравится. Конечно, это надо было прописывать, это запоминается не сразу. Но я решил, что, скорее всего, я забуду потом эти иероглифы, которые очень комплексные и состоят из большого количества элементов.

А второе событие случилось в мае, тоже в рамках ШЮВ, в мае 2012 года. Тогда у нас занятия проводили студенты корейского направления. Они учились на первом курсе, то есть были первым набором. В конце лекции они просили, сколько среди нас абитуриентов. Пару человек подняли руки, и они сказали: «Ребят, если хотите, мы можем вам что-нибудь рассказать об учёбе». Мы сидели и молчали, поэтому они начали говорить сами. Начали с того, что призвали желающих выбрать китайский или японский задуматься ещё раз, потому что многие выбирают китайский или японский в силу перспективности, большого количества вакансий и широкого рынка труда. Но они не испытывают никакой любви к этим языкам, из-за чего есть риск, что это отношение к языкам станет негативным. Они просто возненавидят китайский и японский и, в результате, просто не смогут закончить обучение. А, во-вторых, они сказали, что, опять же, рынок труда большой: очень много вакансий, много разнообразной работы, но всё-таки очень много конкуренции (ведь, как я уже упоминал, китаисты и японисты есть не только во ВШЭ, не только в Москве и не только в России).

В общем, я отказался от идеи изучать китайский. Я подумал, что, можно было бы выучить его уже после окончания учёбы на востоковедении, когда это не будет угрожать отчислением. То есть я буду просто платить деньги, самостоятельно изучать, как я захочу или как скажет преподаватель. И это будет идти в каком-то определённом темпе и меня, условно говоря, с этих учебных курсов по китайскому не отчислят.

На выбор осталось три языка: арабский, японский, корейский. Японский я отмёл сразу, потому что, хоть страна, действительно, очаровательная, у меня не было энтузиазма, чтобы изучать страну все время. Остались корейский и арабский. Я начал думать: с одной стороны, Корея – безопасная страна, но неизведанная. Про арабские страны я тоже знал немного.

Я помню, зашёл как-то в июле 2012 года на страничку Отделения востоковедения. Зашёл на форум с Масловым Алексеем Александровичем, профессором и руководителем Школы востоковедения, и там кто-то из родителей абитуриентов задал вопрос: «Есть ли какой-то способ выбрать язык? Дочка хочет поступать к вам, но сомневается, что стоит взять». Алексей Александрович посоветовал использовать Google Translate и просто какую-нибудь фразу перевести на языки, которые хочешь выбрать. Неважно – правильно или неправильно, не обязательно запоминать. Просто нужно понять, нравится ли тебе письменность и фонетика. Может быть, просто попробуешь запомнить и попытаешься воспроизвести, но заучивать не нужно. Помню, что попробовал, и мне в этом плане арабский понравился больше. Но этот способ так и не развеял мои сомнения.

Решил обратиться, как все советовали, к сердцу – сердце же уже знает ответ, оно же не приведёт куда-то не туда, говорили они. И, воспользовавшись этим способом, я просто подумал, что я почему-то хочу арабский. Не знаю, как, не знаю, почему, но это как будто что-то, что я долго искал. Это то, что, мне нужно, и с этим я хочу работать. Именно поэтому в августе 2012 года, когда мы заполняли анкеты, я поставил галочку в графе «арабский язык».

Что касается смены языка или того, жалел ли я. Нет, я не жалел, я не хотел сменить язык. Я воспринимал язык как, выражаясь современными словами, челлендж. Во-первых, попробуй его выучи. Во-вторых, попробуй на нём описать что-то бытовое: например, расскажи на арабском о какой-то забавной прогулке с друзьями в 2008 или 2009 году. Пока подумаешь, как это сделать, пока придумаешь, как построить предложение и какие слова использовать, поймёшь, что прошло уже около трёх-четырёх минут. Я никогда не жалел о выборе языка. Конечно, иногда были мысли о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я выбрал другой язык. О том, как бы она сложилась, если бы я выбрал тогда китайский, а не арабский.

Востоковедческий кризис – это термин, который придумали впервые ребята из Института стран Азии и Африки МГУ. Каждый воспринимает этот кризис по-разному. Для кого-то это кризис с поиском научной темы, для кого-то это кризис учёбы (например: «Что я тут делаю? Кем я стану после окончания учёбы? На кой чёрт я сюда вообще пошёл?»; или, например: «Я не понимаю сути того, чем мы занимаемся, и какую пользу это несёт»). Было ли у меня это? Скажем так, временами было, но не глубоко. Не так, чтобы я потом задумывался о переводе в другой ВУЗ или на другой факультет. Повторюсь, язык мне всё-таки нравился, и я хотел его выучить.

Что касается стажировок, то у моего набора было очень много возможностей поехать: в Иорданию, Израиль и Палестину, Марокко и Египет. Собственно, тут надо сделать два замечания. Выезд в Марокко организовывался не Высшей школой экономики – это поездка от Казанского университета. Они каждый год отправляют туда студентов на лето (кажется, в июле или в конце июня и до середины июля или августа) и разрешают студентам других ВУЗов присоединиться к ним. Так наши ребята тоже начали ездить.

И Египет – это была не просто стажировка на месяц или полтора месяца в течение лета. Это была поездка на год. Но у нас она, к сожалению, не состоялась в силу террористического акта над Синаем осенью 2015 года. Случился теракт, и поездка была отменена в целях безопасности.

Что касается меня, то я ездил только на одну стажировку, в государство Израиль и Палестинскую национальную автономию. Эта поездка состоялась с 29-го июня по 30-е июля 2014 года. Часть ребят уехала 15-го июля, так как заплатила только за пребывание в течение 2-х недель. Остальная часть (включая меня) уехала 30-го числа. И ещё одна девушка осталась до 15-го августа, потому что хотела побыть в Израиле. Мы учились в Университете «аль-Кудс», с арабского это «Иерусалим». Это арабский университет, кампус которого находится, преимущественно, на западном берегу реки Иордан и в восточной части Иерусалима. А проживали мы в городке Абу Дис (это Сектор В Палестинской национальной автономии, который управляется одновременно и Израилем, и Палестиной). Точнее, там больше руководства Палестины, но безопасность обеспечивают, по-моему, силы Израиля.

Сейчас будет немножечко фотографий. Вот отметка – это сам город Абу Дис. Он находится примерно в тридцати-сорока минутах езды от восточного Иерусалима. Мы как-то вот так ехали по здешним дорогам и каждый день преодолевали контрольно-пропускной пункт. Там нас проверяли солдаты, чтобы мы могли спокойно пройти границу, и нас никто не задерживал – ради безопасности.

В левом верхнем углу – фото, сделанное во время нашей поездки к Мёртвому морю, в западной части города Иерусалима; просто мне понравилось, как выглядит картина: иудеи ожидают зелёного света.

В правом верхнем углу – это возле Масличной горы (как её ещё называют, Елеонской горы). Мы тогда решили подняться на вершину. Немного там побродили, погуляли, спустились вниз, решили возвращаться к автобусной остановке и по пути заприметили этого мальчика, который скакал на лошади.

Нижний левый угол – 14-е июля 2015 года. Мы решили сходить в старый город Иерусалима. Это, пожалуй, наиболее посещаемая локация во всём Израиле. Мы ждали, пока кто-то из ребят купит не то сладости, не то соки, я заметил, что происходит такой диалог между женщиной и мужчиной. Мне почему-то показалось несколько сюрреалистично, что женщина стоит с этими ящиками, а мужчина как будто бы не замечает, что вообще-то ей тяжело стоять.

Правый нижний угол – это, опять же, по пути к Мёртвому морю, это уже просто пустырь. Я, к сожалению, уже не помню, что это за локация, поэтому название говорить не буду.

Это вид из столовой общежития. Такая небольшая долина, и вот так разбросаны домики, которых много, как грибов после дождя.

Я прошу прощения за качество этой фотографии. Это вид с 8 этажа, с кухни нашего общежития. Это та самая дорога, по которой мы ежедневно поднимались, чтобы дойти до главной автобусной остановки и отправиться на учёбу в Иерусалим. Ещё раз напомню: мы проживали на территории западного берега реки Иордан, а учились мы каждый день, кроме пятницы, в восточном Иерусалиме. И, кстати, должен отметить, что часть домов на самом деле заброшена. У них нет окон, а часть дверей заколочены досками. На них висят уже пострадавшие от солнца плакаты, по-моему, Шахида (который пострадал в борьбе за освобождение Палестины, как они это называют).

И ещё один символ нашей поездки – та самая разделительная стена, которая отделяет территорию западного берега реки Иордан от Израиля. Он, на деле, разной высоты. Например, здесь она была совсем низенькой: её можно было перемахнуть, особо не напрягаясь. Но, когда у нас возникла идея это сделать, в последний момент мы остановились и подумали, что, наверное, лучше не стоит. Мы решили, что это небезопасно. Но в разных частях города она достигает высоты, может быть, третьего этажа типичной хрущёвки. Довольно высокая всё-таки стена, её так просто не преодолеешь.

Ещё один символ, который запомнился лично мне – это типичный междугородний автобус, курсирующий между западным берегом реки Иордан и Иерусалимом. Наш автобус шёл по 36-му маршруту и как раз этого автобуса хватало на всю нашу группу студентов (около 20-30 человек, если я не ошибаюсь, поехало на эту стажировку). И, вот, каждый день мы ездили на таком по утрам и по вечерам, когда уже возвращались из Израиля в общежитие. Учились мы каждый день с 8-ми до 12-ти часов, после чего были предоставлены сами себе и делали, что хотели.

Теперь о моём опыте, связанном с работой... именно о том, какие вакансии и зарплаты я видел, что предлагалось кандидатам на эти должности и, соответственно, что от этих кандидатов требовалось. Где-то ближе к концу третьего - началу четвёртого курсов появились вопросы: «И куда мы теперь? Что нам делать дальше? На что мы способны и что мы можем дать работодателям, чтобы нас взяли на работу?».

Здесь – эдакий обобщённый список того, о чём мы думали и какие идеи у нас были. Собственно, это переводы; это наука, конкретно, преподавание; написание статей; получение степеней (кандидат наук, доктор наук); статьи и аналитика событий в регионе; дипломатия; журналистика и СМИ; работа с искусством, например, в музеях; преподавание языка или дисциплин, которые преподаются на образовательных программах, связанных с востоковедением и изучением стран Востока; либо переквалификация. Вы проходите стажировку, либо каким-то образом попадаете в компанию, которая с востоком никак не связана и получаете какие-то новые навыки, которые либо вы объединяете со знанием языка и знанием вашего региона, либо никак не трогаете. То есть востоковедение остаётся в прошлом или остаётся методом проведения досуга. Да, это когда-то было приятно в прошлом, но сейчас я более не востоковед: я – другой человек. И ещё один способ переквалификации – получение образования: в магистратуре или на каких-то курсах переквалификации, которые предлагают разные компании.

Что касается лично моего опыта, то были стажировки и практики и всего лишь две работы, связанных с арабским языком, с его использованием или, например, работа одновременно с арабами тоже.

Они перечислены здесь. Это работа при посольстве Арабской Республики в бюро культуры (это была производственная практика). «ТВ-Новости», арабская редакция «Русия аль-Яум» при «России сегодня» (это были сначала производственные практики в апреле 15-го года, а затем это была моя личная стажировка с 7-го июля по 1-е ноября 2015 года). Расскажу чуть подробнее чуть позже. Тут всё идет просто в хронологическом порядке. Мы участвовали в открытии Московской Соборной Мечети 23 сентября 2015 года. Мы вызвались сами, попросили преподавателей отпустить нас с занятий, а они пошли нам навстречу. А затем, уже после окончания учёбы это была компания-перевозчик и эдакий провайдер логистических услуг  «PingDelivery». Затем, уже в мае 2017 года, Бюро информации при посольстве МИД в Москве. И последней работой с арабским была работа с делегацией из Королевства Саудовская Аравия с 20 сентября по 10 октября 2017 года.

Ответы на вопросы:

За стажировку платили, но сумму я не помню. Помню только, что в зависимости от того, на какой срок мы отправлялись, каждый платил свою сумму. Те, кто ездил до 15 июля, платили меньше, чем все остальные. Те, кто до 30 – больше. Девочка, которая осталась до 15 августа, заплатила больше, чем все остальные. Платили, насколько я помню, в долларах, а не в рублях.

Вкратце расскажу о каждой стажировке и практике.

Бюро культуры при посольстве Египта в Москве. Это были первые две недели апреля 2014 года. Это была наша первая производственная практика на втором курсе. Сейчас производственная практика на втором курсе не устраивается. Она начинается, по-моему, только с третьего и ещё устраивается преддипломная практика уже на пятом курсе бакалавриата. Да, сейчас у школы востоковедения учёба длятся пять лет в бакалавриате. Выпускники получают степень бакалавра. Возвращаясь к нашей практике… мы занимались переводом введения к монографии бывшего атташе по вопросам культуры Арабской республики Египет доктора Усамы ас-Саури. Монография называлась «История русской скульптуры» в 4-х томах. Мы переводили с арабского на русский и докладывали ему, что и как мы перевели. Но также мы иногда помогали ему с документами прибывавших из Египта в Москву студентов, которые хотели учиться в российский ВУЗах и либо знали русский, либо не знали и собирались выучить уже на подготовительных занятиях здесь, перед началом учёбы.

Затем я работал в «России сегодня», конкретно, в арабской редакции «Русия аль-Яум». Это тоже была производственная практика, но уже в первые две недели апреля 2015 года, то есть в конце 3-го курса. Мы работали в программе по титрам, а также просто изучали съёмку: что снимается, как ставятся камеры, как составляется текст, на что стоит обратить внимание и так далее.

Это кадр из репортажа, который команда «России сегодня» сняла специально для нас и разрешила показать, но не всё. Мы это не выкладываем никуда в интернет, это не гуляет в сети. Собственно, это я в 20 лет.

Далее, после окончания третьего курса, мы с одногруппником решили попробовать попасть в «Русия аль-Яум» самостоятельно, пройдя предварительную стажировку с дальнейшим трудоустройством. Изначально мы хотели, чтобы нас научили работать, после чего мы были готовы приступить к самостоятельной работе. В мои обязанности входила работа с системой по работе с титрами до эфира и проверка титров и видеоматериала новостей до эфира, чтобы текст титров соответствовал тому, что идёт на плёнке. Далее мы уже шли в ньюсрум, где шла работа с программой для выведения титров во время прямого эфира, чтобы выводить различные анимации, которые могут сопровождать ход эфира. Также, время от времени, я работал с программой, которая позволяет воспроизводить текст для ведущего новостей, чтобы он читал. Я, на самом деле, хотел показать, как это выглядело, что конкретно мы выводили в эфир, но, раз видео не воспроизводится, придётся обойтись без этого.

Затем было открытие Московской Соборной Мечети. Оно произошло в сентябре 2015 года, это были два дня – 22 и 23 числа. 22-го числа нас распределяли, и мы встречали гостей: как из арабских стран, так и из стран СНГ, кавказских республик, а также республик Средней Азии. В день открытия Мечети, 23 сентября, мы помогали им дойти до нужных мест на трибунах на Олимпийском проспекте. Следили, чтобы всё было в порядке, чтобы гости чувствовали себя комфортабельно, не испытывали никаких неудобств, и, соответственно, всё прошло «без сучка, без задоринки». Всё прошло в лучшем свете, и у организаторов сложилась очень хорошая репутация. Время от времени мы выполняли иные поручения руководителя.

В верхнем левом углу — фото с 22-го сентября, это отель «Azimut» недалеко от станции метро Достоевская. Там стоял такой небольшой стенд, чтобы гости зашли и сразу узнали, к кому обращаться, к кому идти и задавать вопросы.

Справа – вертикальная фотография. Это мы на фоне ещё не открывшейся Мечети. Надо было сфотографироваться, чтобы было на память: условно, «у нас есть фото того времени, когда Мечеть ещё не была открыта». Две нижние фотографии – посол Катара в Москве. Я тогда не знал, кто это. Я просто увидел его, и мне захотелось сфотографироваться. Я подошёл к нему, спросил: «Можно с вами сделать фотографию?». Он сказал: «Да, почему нет?». И нас сфотографировали. И только потом мне сказали: «Вот это у тебя храбрости хватает!». На фото справа – два моих одногруппника. Мы сидели втроём и ожидали приезда гостей в отель «Azimut».

И затем, уже после окончания учёбы, была работа в компании «PingDelivery». Узнал я о ней от моей ныне бывшей сокурсницы с китайского направления, которая занималась в этой компанией работой по азиатскому региону (время от времени она беседовала с компаниями в Китае, Тайвани и Сингапуре. Соответственно, она вела общение на китайском и английском языках). В рамки моих  обязанностей входил поиск логистических компаний и провайдеров (компаний, которые предоставляют логистические услуги: транспортировка, складирование и прочие вещи) на территории арабских стран: северная Африка, западная часть Африки, Марокко, Алжир, Тунис, Ближний Восток и Персидский залив. После поиска уже делались холодные звонки, и, если людей всё устраивало, мы договаривались и начинали работу. Мы обсуждали условия взаимодействия. Если обе стороны были довольны тем, что происходило, мы заключали контракт и могли воспользоваться услугами этих логистических провайдеров для клиентов компании «PingDelivery». После того, как договор был заключён, начинается новый поиск, новые компании. Составляется эдакая база данных. В конце дня составлялся отчёт о проделанной работе.

Это описание вакансий компании «PingDelivery» на HeadHunter. Здесь написано, чем занимается компания и кого они ищут. А именно, экспертов в сфере электронной коммерции и торговли.

В мае 2017 года с помощью друга, который работает в Бюро культуры при посольстве Египта, я узнал, что атташе Бюро информации ищет себе помощника-секретаря со знанием русского, английского и арабского языков. Он спросил, хочу ли я попробовать. Я был согласен. В результате, я приехал к атташе, по-моему, в начале мая 2017 года. Он рассказал мне о том, что он от меня ждёт. Конкретно, в мои обязанности входил поиск новостей с сайтов российских и египетских СМИ. Мне нужно было создавать позитивный образ обеих стран, чтобы поскорее поспособствовать возвращению доверия россиян к Египту. И вообще, чтобы возродить связь между нашими странами, чтобы люди могли снова ездить отдыхать в Египет.

И последняя работа, как я уже говорил, была с делегацией Саудовской Аравии. Король приезжал в Россию для переговоров с президентом, и делегация была очень многочисленной (кто-то говорил о тысяче человек, а кто-то говорил о пятистах людях). В наши задачи входила помощь им. Например, я сижу в отеле, ко мне походит участник делегации и говорит, что ему нужно вызвать машину. Предположим, чтобы поехать за сувенирами. Он называет мне номер, который им выдали, я ищу этот номер в выданном мне списке с номерами машин. Если я нахожу номер в своём списке, я звоню водителю, к которому прикреплён данный участок делегации. Если водитель свободен, я прошу его приехать и забрать гостя. Дальше происходит взаимодействие уже по телефону. Иногда приходится устанавливать взаимодействие между водителем и гостем, потому что бывает так, что ни водитель, ни гость не говорят по английски. В таких случаях мы пытались понять, чего хочет гость и пытались добиться реализации его желаний и планов, старались, чтобы водитель его отвёз. Но иногда у нас возникали форс-мажоры. Скажем, водителю уже пора возвращаться домой – у него закончился рабочий день, но гость до сих пор не вышел из магазина или какого-то другого заведения. Тогда нужно было что-то делать: либо отпускать водителя, либо попросить его дождаться гостя. Мы звонили уже начальнику, а тот давал отмашку: «Либо жди, либо возвращайся завтра к 9:00 утра».

Мы работали в две смены: первая – с 10 часов утра до 10 часов вечера, а вторая – с 10 часов вечера до 10 часов утра. Я был во второй смене, так как тогда я уже учился в магистратуре. Я не хотел пропускать занятия, которые проходили по вечерам и заканчивались где-то в пол-десятого или даже в 10 минут десятого. Дневная смена мне никак не подходила, поэтому я находился в гостинице вечером. Сначала меня прикрепили к гостинице «Националь» возле Тверской, затем на одну ночь меня перевели в «Ритц-Карлтон», и далее до 10 октября меня перевели в бывший отель «Москва» (ныне отель «Four Seasons») на Манежной площади.

Ещё немного о моей жизни... Дело в том, что на данный момент я являюсь студентом магистерской программы «Стратегическое управление Логистикой» в школе Логистики Факультета Бизнеса и Менеджмента ВШЭ. Когда я объявил одногруппникам и преподавателям о том, что хочу уйти в логистику (и когда об этом слышали мои работодатели), появлялся вопрос: «Почему ты перевёлся на логистику?».

Я посчитал, что логистика – более-менее подходящая альтернатива другим сферам, в которые идут востоковеды после окончания учёбы. Как я уже перечислял, это: дипломатия, аналитика, журналистика, написание статей и тд. Я не очень хотел этим заниматься, мне это не было интересно – я не видел себя в этом. Тут ко мне подходит мой бывший одногруппник и говорит: «Слушай, дай мне, пожалуйста, контакты твоего брата. Я же знаю, что он учился на логистике». Я отвечаю: «Да, учился. А что?». Он говорит: «Я хочу поступать в магистратуру туда и хочу просто больше узнать, как, что и стоит ли идти». Я сказал об этом брату, они договорились и спустя пару дней после разговора меня осеняет: «А чем плоха идея? Да, у меня не Китай, у меня арабские страны, но, в принципе, логистика-то есть везде. Почему бы и нет? В крайнем случае, если не срастётся с логистикой в арабском регионе, я всегда могу заняться логистикой в других странах. Арабский останется просто способом проведения досуга, но, по крайней мере, арабистика никуда от меня не денется, потому что она была со мной четыре года, и она стала частью меня. Скажем так, арабский – мой символ. Это то, с чем я у многих ассоциируюсь».

Ответы на вопросы

Летние стажировки, к сожалению, не бесплатные. Это всё было за деньги, и в получении грантов мой набор тоже не участвовал. Но сейчас выпускница 2018 года должна поехать в одну из арабских стран по гранту. И, кажется, до этого ещё её одногруппник ездил также по гранту в Саудовскую Аравию. Но не совсем понятно, будут ли они выдаваться в будущем.

На образовательной программе мы изучали, в первую очередь, арабский. У нас было сразу несколько дисциплин, посвящённых ему: базовый курс, практика устного общения, общественно-политический перевод (в рамках курса мы изучали, как переводятся новости; разбирали экономическую и политическую лексику, а также пытались составлять новости самостоятельно).

Востоковедение только языком не ограничивается, мы обязательно изучали регион: литературу, религиозные и философские традиции. Но без языка никуда, так как без языка ты будешь ограничен русским и английским. Вряд ли ты изучишь Китай без знания китайского языка.

Что касается плюсов, это, естественно, языковая подготовка. Это, лично для меня, тёплые отношения с преподавателями (в большей степени, с преподавателем языка). Ты учишься на первом курсе у преподавателя в течение года, ты с ним общаешься, он тебя взращивает. В итоге, первых преподавателей ты запоминаешь навсегда. Третий плюс – это довольно широкое и разностороннее образование. Это некое образование интеллигентов: ты можешь порассуждать об истории арабских стран, попытаться предсказать будущее региона, кто нам друг, кто нам враг. Минусы были связаны с учебным процессом: излишняя нагрузка, учёба по субботам (суббота всё-таки всегда воспринималась как выходной день). Ещё один минус, о котором я уже задумался к концу третьего - началу четвёртого курса: мы изучаем народы, но не как живых людей, а как какие-то конструкторы. Ты не понимаешь, чем регион живёт, ты не знаешь, кто там популярен, кого любит и ненавидит твоё поколение, действительно ли они воспринимают Израиль или Иран как врагов. Действительно, не хватало больше современности, я бы сказал так.

К вопросу о трудностях… естественно, не сразу давался язык, пришлось постараться. Преподаватели подтвердят, что в течение первого полугодия я порядочно нахватал троек по десятибалльной системе. Да, я пересдавал экзамен по базовому курсу арабского языка, так как получил за него «неудовлетворительно». Но потом, со временем, все правила и нюансы выстроились в голове в единую систему. Из других трудностей – мы видели не так много примеров. Да, мы знали многих специалистов, но они были, скорее, академическими. Мы больше получали пример от востоковедов в пределах ВУЗа, а большая часть из нас не хотела продолжать свою карьеру в качестве преподавателей. Мы хотели уйти в бизнес, коммерцию, маркетинг, логистику, продажи и так далее. Что касается преимущества востоковеда перед международником: мне кажется, что востоковед больше погружен в свой регион. Востоковед может сойти за араба или китайца: настолько хорошо он знает традиции, быт и культуру. Он может жить в этой стране так, как будто воспитывался в ней. И востоковед сосредоточен на гуманитарных науках. Но это лишь моя точка зрения. Я могу ошибаться.

К сожалению, у моего набора не было майноров – они появились после.

Что касается качеств, то человек должен быть любознательным, ему должно быть интересно изучать что-то новое. Он должен быть готов к тому, что его удивит то, что он узнает. Но его это не должно пугать. Во-вторых, востоковед должен быть довольно терпеливым и дисциплинированным, потому что это очень сложные языки. По крайней мере, я говорю про те языки которые изучаются в школе востоковедения НИУ ВШЭ. Относясь к ним беспечно, ты выйдешь либо человеком с так называемой «кроссвордной» эрудицией (когда знаешь чуть-чуть, но, если глубоко капнуть, ты уже не специалист), либо ты получаешься никем.

Я бы попробовал остаться в «России Сегодня» или пошёл бы в ТАСС, РИА Новости или «LifeNews».

Преимущества логистики – огромное количество вакансий. Второе преимущество – логистика есть в разных компаниях, с разных специализаций. Это ритейлеры, провайдеры логистических услуг и так далее. Третье преимущество – это универсальная сфера. Допустим, я арабист, в определённой степени, я заперт в своём регионе. Мне ничто не мешает увлекаться другими регионами, изучать языки, пытаться капать дальше, но я не могу буть полезен, например, японистам или кореистам (если только они не захотят изучать мой регион). А логистика – такая сфера, которая позволяет тебе войти в любу страну и уже работать там. Допустим, я сейчас не знаю китайский, но могу уехать в Шанхай или Гонконг и работать там, попутно изучая китайский. Да, может, это прозвучит очень наивно, но это возможно. Последнее преимущество – логистика несколько иначе влияет на твой ум. Логистика заставляет мыслить и воспринимать окружающий мир по-другому. Когда ты учишься на логиста, ты становишься более дотошным, потому что ты должен учитывать очень большое количество нюансов и деталей, дабы не опростоволоситься и не потерять прибыль. И, конечно, не подвести компанию.

Это компании, в которых работают выпускники Школы логистики НИУ ВШЭ. Они распределены на три группы: промышленные и торговые компании, логистические компании и 3PL-провайдеры и консалтинговые и IT-компании.

Здесь представлены сферы, в которые можно уйти человек о знанием логистики, и навыки, которые он может применить. Справа – сферы в которых выпускники Школы Логистики больше всего заняты. Лидирует управление запасами (это работа с заказами, с тем, чтобы запасы не задерживались, и мы не теряли прибыль). Ниже всего – управление жизненным циклом продукта. К сожалению, не знаю, почему.

Далее хотел бы перечислить компании, связанные с логистикой. Справа перечислены компании, входящие в большую четвёрку по России, и компании, которые есть и в арабских странах. Например, «Сoca-Cola». А слева перечислены провайдеры логистических услуг, как в арабских странах, так и в России.

На этом сайте — новости о том, что происходит в арабских странах: какие компании и услуги предоставляются в странах персидского залива, преимущественно, в Арабских Эмиратах.

Здесь я перечислил компании, в которых я видел вакансии, связанные с арабским языком, или те компании, в которые устроились мои нынешние одногруппники. Конечно, тут есть и те, в которых работал или стажировался я.

Можно упомянуть этот  многоугольник, в котором изображены Россия и арабские страны (северо-запад Африки, Ближний Восток и Персидский Залив). Российско-Арабский деловой совет – деловая компания, которая обеспечивает экономико-торговую площадку для взаимодействия наших стран.

Есть компании-производители, на подобие РУСАЛа. Это крупная компания по производству алюминия.

Неожиданно, есть «Mail.ru». Тут история такая, что в сентябре 2016 года компания объявляла поиск людей со знанием или китайского, или арабского языков. По-моему, они хотели адаптировать свои приложения под эти регионы (непосредственно, Китай и Арабские страны). Они искали людей, которые могли предоставить язык и проверять перевод того, что они делают. Соответственно, всему остальному, что делает компания «Mail.ru», они собирались научить. Туда прошёл мой бывший одногруппник.

В левом нижнем углу – компания «Next». Это британская линия одежды. Офис компании располагается в городе Домодедово; нужно было просто сидеть на телефоне и помогать клиентам, которые хотели что-то приобрести. Туда, кстати, принимали людей, которые владели ивритом, потому что звонили как клиенты из арабских стран, так и из Израиля.

Также здесь есть, ближе к правому углу, «Maalouf Ashford & Talbot». Это юридическая контора.

Если обобщать, то здесь есть как СМИ и коммерческие компании, так и государственные компании и структуры, на подобие МИНПРОМТОРГА или РОСАТОМА.

Что касается дальнейшего личного опыта, и работы, то существует несколько вариантов.

Первый: от вас требуется только знание языка, а остальному вас готовы научить. Но было бы неплохо, если бы вы владели чем-то ещё. Например, та же компания «Next» требовала знание арабского, а остальному была готова научить. «ИноСМИ» – агенство, которое переводит заметки и статьи иностранных журналистов, которые как-то затрагивают Россию. Или какие-то временные проекты, как Чемпионат мира по футболу или Конкурс чтецов Корана. Или какие-то рабочие выставки на подобие «Al Arabia Expo», которая прошла в начале апреля 2018 года, или «Al Arabia Fashion Days», который состоится в этом году. Или, как я уже упоминал, «Mail.ru». Но, по большей части, здесь всё-таки представлены временные проекты, это не постоянная работа, как было у меня.

Второй: от вас требуется язык и что-то ещё, и это что-то важнее знания языка. Такие специалисты нужны, например, в Минсельхоз, Минпромторг или РФПИ. Но тут есть такой шанс: если компания сочтёт, что вас можно научить, она возьмёт вас к себе и начнёт учить для достижения своих целей и задач. Предполагается, что таким образом вы останетесь в компании, а не научитесь у них всему и уйдёте через год. Но зачастую ждут уже готового специалиста, который не будет спрашивать: «А как это? Как то?». Или, если он, вдруг, спросит, то он будет уже обращаться к тому, как это делается именно в этой компании. Да, теория теорией, но практику никто не отменял, и теория, к сожалению, может с ней расходиться.

Что касается того, где и что искал я или искали мои одногруппники и друзья из других ВУЗов: это, во-первых, интернет. Это сайты поиска работы, тематические группы в социальных сетях и какая-то интернет-рассылка (например, я после выпуска подписался на «Центр развития карьеры» ВШЭ). Второй тип источников – это, так называемая, информация «с рук», то есть, какие-то встречи, которые вживую организовывают тематические группы; это ярмарки вакансий на базах ВУЗов или арт-площадок. Последний пункт – информация, которую вы получаете от тех, кто входит в ваш круг: преподаватели, однокурсники, семья, друзья вне ВУЗа. Они могут просто случайно узнать о какой-нибудь вакансии, которая вам подойдёт.

В плане арабского языка, всегда требуется именно литературный язык. Диалекты нужны очень редко (здесь указаны два исключения: дипломатические структуры и российско-египетский кинопроект). Например, когда я работал с делегацией Египетского посла, атташе сказал, что мне было бы полезно выучить египетский диалект арабского языка: как для себя, так и для работы. Возможно, он просто хотел, чтобы я говорил на языке, который ему более привычен, но он, видимо, решил подать это именно в таком свете. В рамках российско-египетского кинопроекта требовалось либо знание английского, либо египетский диалект. Как мне кажется, это не настолько часто встречающиеся исключения, чтобы можно было задумываться о диалекте. Преимуществом всё-таки является литературный язык. Это именно мой опыт. Я не владею другими восточными языками. Раньше диалекты арабского языка преподавались, но сейчас я не уверен. Раньше, кроме египетского диалекта, ещё преподавался диалект стран Шама.

Как-то раз я задумался о том, что можно сделать, куда идти дальше и как развивать свою карьеру. Я получил следующие варианты:

Во-первых, майноры. Майноры – это, грубо говоря, вторая специальность, базы которой вы осваиваете на протяжении двух лет. Возможно, вы получите базу, вы получите инструменты для дальнейшего освоения этого майнора. Вы сможете либо пойти по этому направлению в магистратуру, либо сможете объединить ваш майнор со знанием ваших языков и региона.

Второй вариант – переводческое дело. Тут тоже, как получится: либо это фриланс, либо это какое-то переводческое агенство, либо вы становитесь сотрудником некой компании. Пару раз у меня выходило такое, что в компании, в которой я работал, со мной созванивались арабы, которые хотели что-то узнать в московском филиале.

Третий вариант – преддипломная практика. насколько я знаю, сейчас она появилась в Школе востоковедения. Либо вы находите практику самостоятельно (и потом можно попробовать в этой компании остаться), либо вы проходите производственную практику, предлагаемую ВУЗом.

Четвёртый вариант – карьера преподавателя. если вы хотите получить учёную степень, писать статьи, вы можете попробовать продолжать учёбу дальше и пойти в магистратуру и аспирантуру. Куда идти? Собственно, здесь перечислены ВУЗы, где есть образовательная программа «Востоковедение» или смежная с ней (например, «Регионоведение» или «Международные отношения»). Можно преподавать как язык, так и дисциплины, связанные с изучением региона.

Пятый вариант – аналитика. Если вы следите за происходящим в регионе и пытаетесь предугадать, что произойдёт дальше, то есть вариант попробовать уйти в нижеперечисленные локации: РСДМ, РАДС, РИСИ, Лаборатория ВШЭ.

Если ваша душа жаждет журналистики или работы в СМИ, то тут существует два варианта: журналистика или другая работа в информационных агенствах.

Наконец, путь, по которому пошёл я – это переквалификация. Например, оплачиваемая или недоплачиваемая стажировка. Вы идёте в компанию (или большая четвёрка, или ритейлер, или провайдер логистических услуг) и начинаете обучаться новому ремеслу там. Дальше вы либо оставляете востоковедение, либо вы переводитесь на вакансию в другой стране. Вариант может показаться немного фантастическим, но он существует. Другой вариант – обучение в магистратуре. Также есть курсы переквалификации, как в ВУЗах, так и вне ВУЗов. И последний вариант – это MBA, то есть Master of Business Administration. По-моему, это курс для тех, кто уже закончил магистратуру и имеет уже двухгодичный опыт работы. Вы получаете сертификат и можете претендовать на более высокие управленческие позиции в разных сферах и компаниях.