Воспоминания советских пилотов, защищавших небо Китая. «Китайское небо в огне»

В тридцатые годы XX столетия по ряду причин Китай не мог похвастаться ни опытными пилотами, ни развитой авиапромышленностью, поэтому в начале Японо-китайской войны 1937-1945 гг. в китайском небе доминировала авиация Японии. Однако появление в небе Китая советских и американских лётчиков, навыки которых ничуть не уступали, а зачастую и превосходили навыки их японских визави, помогло китайцам сравнять шансы в этой тяжёлой воздушной войне и приблизить победу над японским милитаризмом. Воспоминания иностранных добровольцев о воздушных схватках в небе Китая хорошо дополняют воспоминания иностранцев-гражданских о тех страшных днях.

Летом 1937 года, когда началось полномасштабное вторжение Японии в Китай, на вооружении ВВС Китайской республики числилось около 600 машин, 305 из которых были уже устаревшими истребителями-бипланами, такими, как Curtiss Hawk III и Hawk II, монопланами Boeing P-26 «Peashooter» американского производства и итальянскими бипланами Fiat C.R. 32. Бомбардировочная авиация состояла, в основном, из относительно современных американских двухмоторников Martin B-10. Авиапромышленность в стране отсутствовала практически полностью, поэтому все машины приходилось закупать из-за рубежа, что делало пополнение авиапарка крайне непростой задачей, а потери росли быстро. Высокий уровень коррупции в государственном аппарате также не способствовала увеличению числа боеспособных самолётов. В 1937 году японский авиапарк насчитывал около 700 машин; число японских самолётов в небе Китая неустанно росло; потери сразу же восполнялись новыми самолётами (в 1937 г. японская промышленность произвела 1511 самолётов, а уже в 1938 г. – 3201 самолёт, более того, на вооружении японских ВВС уже стояли современные монопланы Mitsubishi А5М, превосходившие по лётно-техническим характеристикам всё, что было на тот момент у Китая. Японские пилоты были крайне опасными противниками, поскольку система отбора и обучения военных лётчиков «Ёкарэн» была невероятно жёсткой - заканчивали лётные академии и шли на фронт только лучшие из лучших).

Уже летом 1937 года во Франции были заказаны 24 истребителя-моноплана Dewoitine D.510. В декабре в страну доставили 36 английских Gloster Gladiator Mk. I, однако из-за японского дипломатического давления Великобритания не оказала техническую помощь при сборке доставленных самолётов, что нередко приводило к поломкам. Прямой военной помощи ждать было неоткуда. Когда китайские ВВС были практически полностью выведены из строя, японские бомбардировщики получили возможность безнаказанно совершать налеты на китайскую территорию. Они бомбили мирное население, беженцев, медицинские и культурные учреждения. Часто совершались налеты на районы, далеко отстоявшие от линии фронта. «От бомбардировок особенно страдали крупные города, — пишет в своих воспоминаниях Герой Советского Союза генерал-полковник авиации в отставке Ф. П. Полынин. — Зажигательные бомбы вызывали многочисленные пожары, и люди гибли тысячами в огне».

В свою очередь, советское правительство было заинтересовано в удержании японцев как можно дальше от своих границ и поэтому решилось на помощь в борьбе с японскими агрессорами. 21 августа 1937 года в Нанкине между Китайской республикой и СССР был заключен договор о ненападении. Позднее китайская делегация посетила Москву, где ей были продемонстрированы новейшие советские образцы вооружения, в том числе истребители-полуторопланы И-15 и новейшие монопланы И-16, сразу же заинтересовавшие китайскую делегацию. Уже в октябре 1937 года китайцам начали поставлять советское вооружение. По просьбе Чан Кайши вместе с истребителями СССР отправил и пилотов-добровольцев: 2 эскадрильи истребителей, личный состав которых составлял 254 человека. Всего в октябре для отправки в Китай было подготовлено 447 человек: среди них были летчики, авиатехники, авиамеханики, радисты, метеорологи, начальники аэродромов, шифровальщики, шоферы, инженеры, рабочие бригад по сборке самолетов, врачи. Позднее в Китае появились и советские бомбардировщики.

Герой советского союза Ф.П. Полынин так описывал положение дел в воздухе: 

«…К началу войны на вооружение японской авиации был принят истребитель И-97 [Nakajima Ki-27] (скорость — до 450 км в час). Кроме того, японцы располагали транспортными и разведывательными самолетами. Транспортная авиация широко использовалась для переброски по воздуху боевого снаряжения и продовольствия воинским частям. А главное — японские самолеты имели радиостанции и приборы для ночных полетов.

Иную картину представляла китайская авиация. Их парк машин являлся, по существу, музеем древностей. Китай в то время не имел своей авиационной промышленности и вынужден был покупать самолеты за границей. Англия, Франция, Германия, Италия и США сплавляли туда все старье, давно списанное в их армиях. Устаревшие иностранные самолеты, которые находились на вооружении китайской авиации, значительно уступали японским по всем основным летно-тактическим характеристикам. Японские самолеты превосходили их по вооружению, скорости, маневренности, «потолку» и грузоподъемности. К примеру, английский истребитель с громким названием «Гладиатор» летал со скоростью всего до 200 км в час, запас горючего имел на два часа полета. А американский бомбардировщик «Боинг» летал и того медленнее — 170–180 км в час. Предельное пребывание его в воздухе не превышало четырех часов. Низкие тактико-технические данные имели истребители «Кэртис-Хаук», «Фиат-32», бомбардировщики «Капрони-101», «Фиат-БЗ-3» и др.

Крайне тяжелое положение усугублялось еще и тем, что по своей подготовке китайские летчики уступали японским. В Китае не было ремонтных заводов, не хватало запасных частей к самолетам. Поэтому, когда начались решающие бои за столицу Китая — Нанкин, из 520 самолетов в строю осталось всего 20…».
 

Японская разведка достаточно быстро узнала о присутствии в Китае советских пилотов: юридически они считались лишь иностранными волонтёрами, поэтому максимум, что японское правительство могло себе позволить – это выразить советскому правительству ноту протеста по этому поводу. Советские лётчики носили китайскую форму, летали на самолётах с опознавательными знаками ВВС Китайской Республики; каждый пилот имел с собой специальное удостоверение, призывавшее всех китайцев всячески помогать его владельцу вернуться на аэродром базирования: «Нас снабдили полосками материи с изображением эмблемы гоминьдана и текстом на китайском языке с подписью и печатью. Надпись гласила, что мы помогаем Китаю и каждый китаец обязан оказывать нам всяческое содействие. Мы нашили полоски материи на груди поверх летной одежды. Некоторым летчикам этот «талисман» спас жизнь при вынужденной посадке или приземлении на парашюте после воздушного боя» —  писал в мемуарах Я.П. Прокофьев. 

*** 

«…Мы, военные летчики, как и весь советский народ, с огромным вниманием следили за событиями в Испании, горячо переживали успехи и неудачи на ее фронтах, восхищались героизмом наших летчиков-добровольцев и горели желанием быть вместе с борющимся испанским народом.

В октябре, в конце летного дня, комиссар Першин предупредил меня, чтобы я зашел к нему перед уходом с аэродрома.

— Вас вызывают в Управление ВВС, — сказал комиссар.

В одном из управлений мне сообщили:

— Вас пригласили, чтобы предложить поехать летчиком-добровольцем.

Не дослушав до конца, я спросил:

— В Испанию?

— Нет! Предлагаем ехать в Китай. Там война не менее тяжелая и опасная. Нужны только добровольцы.

— Я согласен, — поторопился ответить я.

— Вы подумайте, не спешите с ответом. У вас семья, дети. Это дело добровольное.

— Я все продумал, согласен. Спасибо за доверие. Я его оправдаю, — твердо сказал я.

На второй день я доложил командиру эскадрильи Н. Н. Буянскому и комиссару Першину о принятом решении. Они по-отечески напутствовали меня, обещали позаботиться о моей семье.

— С вашим отъездом теперь и Китай становится ближе нам, будем следить по газетам за событиями и в Испании, и в Китае. С вами едут и другие наши товарищи, — сказал комиссар. И он, и Н.Н. Буянский сердечно попрощались со мной.

Из эскадрильи в Китай уезжало еще несколько добровольцев из летного и технического состава, но встретились мы только на вокзале перед отходом поезда.

Перед отъездом я еще раз побывал на центральном аэродроме на бывшем Ходынском поле. На летном поле велась подготовка к укладке первой бетонной взлетно-посадочной полосы. На этом аэродроме я начал свой путь военного летчика и включился в жизнь большого, сплоченного, влюбленного в авиацию коллектива Военно-воздушной академии. Здесь мы не раз встречались со многими прославленными летчиками-испытателями:

М. М. Громовым, В. П. Чкаловым, А. Анисимовым, В. К. Коккинаки, с конструкторами самолетов. Присутствовали при первых испытаниях новых типов самолетов и вертолетов различного назначения. Мы учились у старших товарищей скромности, мастерству, высокой ответственности за выполнение любого задания.

Кончились мои полеты над Москвой. В далеком краю меня ждут новые дороги в небе и нелегкие испытания. В первый раз я так рано возвращался домой с парашютным чехлом, в котором было уложено все мое летное обмундирование.

Жена стирала белье. Она выпрямилась, взглянула в мое окаменевшее лицо и все поняла. Белая пена стекала с ее рук на пол, двухнедельный сынишка, туго затянутый пеленками, лежал на кровати и не мигая смотрел на свет электрической лампочки на потолке. Все ясно, о чем говорить.

Каждый день, когда летчики уходят из дому на полеты, для их жен наступает пора постоянной тревоги и ожидания. Не для всех окончание полетов означало радость встречи. Тем более не нужны слова, когда уезжаешь в длительную командировку…» 

Я.П. Прокофьев 

*** 

В октябре 1937 г. начал действовать «воздушный мост» Алма-Ата — Ланьчжоу — Ханькоу. Уже сам перелет в Китай, часто сопряженный с риском для жизни, был серьезным испытанием воли и мужества наших лётчиков. Трасса проходила через пустынные и гористые районы Северо-Западного Китая. Промежуточные аэродромы не были приспособлены для приема тяжелых воздушных машин типа СБ и ТБ, между ними полностью отсутствовала связь, не было сведений о метеорологических условиях. А ведь советские самолеты шли по маршруту, перегруженные боеприпасами и людьми, и малейшая ошибка могла привести к тяжелым последствиям. 

«…Пора уже было уходить. Но Акимов продолжал говорить. Чувствовалось, что его очень обрадовала встреча с соотечественником.

— Да, я же не сказал вам об одном трагическом событии, вдруг вспомнил при расставании Владимир Михайлович. — Вы о Курдюмове слышали?

— Слышал. Вы имеете в виду командира эскадрильи?

— Совершенно точно. Так он погиб.

— Как погиб? — вырвалось у меня. — В бою?

— В том-то и дело, что нет. При посадке на аэродроме Сучжоу он был выброшен из самолета и, не приходя в сознание, умер.

Это сообщение сильно встревожило меня. В. Курдюмов был опытным командиром. Не случайно ему доверили возглавить первую группу советских летчиков-добровольцев, направляющихся в Китай.

— Как же это случилось? — спросил я у Акимова.

— На китайской трассе, — ответил Акимов, — аэродромы находятся на значительном расстоянии друг от друга. Поэтому сбор группы после взлета нужно производить очень быстро, а садиться обычно с ходу. Иначе может не хватить горючего. Как опытный летчик, Курдюмов предусмотрел это. Но другого он не учел — меньшей плотности воздуха на тех аэродромах, которые расположены высоко в горах. Привычная на равнине посадочная скорость здесь оказалась высокой. Его самолет выкатился за пределы полосы, перевернулся и сгорел.

«Какая нелепость, - подумал я. - Долететь до самого Китая, преодолеть столько трудностей и вдруг погибнуть, не вступая в бой?!».

Да и остальных летчиков эта трагедия, видимо, травмировала морально. Надо было поскорее с ними увидеться.

На следующее утро наша группа вылетела на двух самолетах СБ: на одном — мы с Рычаговым, на другом — Благовещенский и Смирнов. Приземлились на аэродроме в Наньчане, где базировалась эскадрилья наших истребителей.

Обстановка там оказалась невеселой. Летчики ходили мрачные, злые. В тот день их серьезно потрепали японцы. Два человека погибли. Сказывалось отсутствие командира. Воздушные бои без него проходили вяло, неорганизованно. Летчики не имели боевого опыта…». 

А.Г. Рытов 

 

В ноябре-декабре 1937 года советские добровольцы начали боевые вылеты с нанкинского аэродрома, когда над городом уже висела опасность, и линия фронта проходила в каких-то 60-70 км от города. 1 декабря 1937 года результатом 5 боевых вылетов стало уничтожение двух японских бомбардировщиков и потеря одного И-16. С нанкинского аэродрома летали на задания и советские бомбардировщики СБ: в результате одного из их налётов на Шанхай был потоплен японский крейсер и повреждены 6 других кораблей, а также уничтожено множество базировавшихся на земле самолётов. Число советских лётчиков постепенно росло, именно они составляли костяк китайских ВВС в этот период. Несмотря на это, Нанкин всё же был потерян, а советские пилоты перебазировались в Ханькоу и в Наньчан.

18 февраля 1938 года в ходе воздушного сражения над Уханем советские пилоты добились 12 побед. После поражений в небе Уханя японские самолёты 2 месяца не появлялись в воздушном пространстве провинции Хубэй и близлежащих районов. Последующие события укрепили боевую славу советских летчиков-добровольцев. 31 мая 1938 г. в третьем воздушном сражении над Уханем японцы недосчитались еще 14 самолетов. В ожесточенных боях советские лётчики лишили многих японских асов ореола непобедимости. Одна за другой, по словам китайского историка Пын Мина, подверглись жестокому разгрому такие японские авиаэскадрильи, как «Воздушные самураи», «Четыре короля неба», «Кисарадзу» и «Сасебо». 1937-1938 гг. были самыми тяжёлыми для советских пилотов – их постоянно перебрасывали с основных баз в Сучжоу, Ланьчжоу, Ханькоу и Наньчане на прифронтовые аэродромы, чтобы они могли оперативно реагировать на японские налёты и наносить удары в более глубокий тыл японских войск. 23 февраля 1938 года 28 самолётов СБ под командованием капитана Ф.П. Полынина совершили сенсационный авианалёт на японскую авиабазу на острове Тайвань, сбросив 280 бомб. Бомбёжка вызвала шок у японцев, чувствовавших себя на острове в полной безопасности. По китайским данным на аэродроме было уничтожено 40 японских самолётов; все СБ вернулись неповреждёнными.
 

«…— Японцы наверняка попытаются расквитаться за поражение. Будьте готовы к отражению налета па аэродромы.

Рычагов оказался прав. Дня через два с передовых постов воздушного наблюдения поступило сообщение: курсом на Ханькоу идет большая группа вражеских бомбардировщиков. Впереди и выше неё — истребители.

Нам была знакома тактика японцев. Прежде всего они стремились втянуть в бой наших истребителей, чтобы обеспечить свободу действий своим бомбардировщикам. Рычагов, используя опыт боев в Испании, предложил контрмеры. Он разделил истребителей на две группы. Одна из них вступила в схватку с вражескими истребителями, другая неожиданно для врага бросилась па бомбардировщиков, Оказавшись без прикрытия, бомбовозы сбрасывали свой груз куда попало и разворачивались на зад. Но многим из них уйти не удавалось. Советские истребители преследовали японцев до тех пор, пока у них хватало горючего. Сбитые японские самолеты местные жители находили потом в плавнях, болотах, на рисовых полях. Захваченных в плен японских летчиков они связывали веревками и доставляли на ближайший аэродром.

Как только прозвучал сигнал тревоги, мы бросились к своим машинам, чтобы отвести их в безопасное место. Бомбардировщики поднимались в воздух первыми и находились в заранее намеченной зоне, пока шел бой. Истребители взлетали несколько позже. Не было никакого расчета заранее расходовать горючее, так необходимое для боя, а затем для преследования врага.

Из зоны была хорошо видна вся воздушная баталия между нашими истребителями и японскими. Бой завязался на высоте 2 тыс. м и вскоре распался па несколько очагов. Самолеты то взмывали ввысь, то начинали пикировать или выписывать глубокие виражи. Знойное блеклое небо полосовали светящиеся трассы. Вот загорелся один истребитель, задымил другой, блеснув на солнце крыльями, опрокинулся вверх колесами третий. Чьи самолеты падали — вражеские или паши, издали трудно было установить.

Клубок сражающихся «ястребков» стал постепенно смещаться на юг. Запас горючего у японцев кончался, до базы далеко, для них благоразумнее было отступить.

Когда мы возвратились па аэродром, на полосе зияли дымящиеся воронки от взрывов бомб, а в стороне что-то горело — самолет или автомашина — не разберешь.

Пришлось уйти на второй круг и ждать, пока приведут в порядок посадочную полосу.

Первым на аэродроме встретил нас инженер Ван.

— Пять самолетов сбили? — спросил я.

— Ага, ага, — радостно закивал китаец.

— А наших?

Ван показал один палец.

После нашего налета на нанкинский аэродром японцы срочно перебазировали свою бомбардировочную авиацию в глубокий тыл. Наша группа практически показала, как в условиях, самой неблагоприятной воздушной обстановки можно решать задачу уничтожения вражеских бомбардировщиков…» 

***

«…На аэродроме в глинобитной фанзе располагалась китайская комендатура. Когда мы вошли в помещение, дежурный офицер встал из-за стола и попросил нас подождать. Потом позвонил по телефону и сообщил, что самолет будет завтра.

Пока он нам объяснял, энергично жестикулируя руками, приоткрылась дверь, и мы увидели в соседней комнате японского летчика. Он что-то говорил китайскому офицеру, пытаясь улыбнуться.

— Ваши летчики его сбили, а мы поймали, когда он спустился на парашюте, — пояснил комендант. Потом спросил:

— Что с ним делать?

— Что делать? Решайте сами, — ответили мы. — Он ваш пленник, поступайте с ним согласно китайским законам. Только вышли за дверь — позади раздался выстрел. Обращаемся к переводчику:

— Что случилось?

— Вы сказали «закон». Вот по закону и поступили…». 

Из воспоминаний Ф.П. Полынина.

 

 За время войны в Китае побывало около 700 советских летчиков и около двух тысяч добровольцев иных специальностей. 214 пилотов не вернулись с боевых заданий, около 100 из них погибли в боях за Ухань. 14 летчиков получили за бои в Китае звание Героя Советского Союза, более 400 награждено орденами и медалями. 

 

 

Литература

1. В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. / Изд. 2-е. — М.: Наука, 1986.— Тираж 40000 экз. (Главная редакция восточной литературы)
2. http://militera.lib.ru/memo/russian/chinese_sky/text.html
3. https://riafan.ru/1318948-kakaya-aviaciya-ispolzovalas-v-yapono-kitaiskoi-voine
4.  Советские летчики-добровольцы.

 

---

Комментарий и подбор материала: Панасюк Дмитрий, студент 2 курса Школы востоковедения