Свидетельство Джона Рабе о последствиях взятия Нанкина японской армией в 1937 г.

Ниже представлен перевод письма Джона Рабе в ответ на письмо В. Майера от 3 января 1938 г. Письмо Рабе датировано 14 января 1938 г. и отражает его личные впечатления о событиях, происходивших в Нанкине после захвата последнего японской армией 13 декабря 1937 г. В представленном документе «Нанкинская зона безопасности» именуется Зоной для беженцев.

Джон Х. Д. Рабе (1882 – 1950) – генеральный директор филиала немецкой компании Siemens в Китае (1931-1938), один из инициаторов создания Нанкинской зоны безопасности (南京安全区) в 1937 г., в которой нашли убежище около 250 тыс. китайцев во время Нанкинской резни (13 декабря 1937 – январь 1938). Хотя японская армия не признала существование Нанкинской зоны безопасности, она согласилась не атаковать те части города, в пределах которых не были дислоцированы китайские военные силы.

После возвращения в Германию в 1938 году Рабе выступал с лекциями в Берлине с целью привлечь внимание немецкой общественности к событиям в Нанкине. На лекциях он показывал фотографии зверств японцев. Также Рабе написал письмо лично Гитлеру с просьбой повлиять на японцев и остановить кровопролитие. За эти действия он был арестован гестапо. Вскоре Рабе был отпущен. В 1945 году был арестован сначала НКВД, а затем и британской армией по подозрению в совершении нацистских преступлений. В обоих случаях был отпущен. В 1950 году умер от инсульта. Впоследствии в Нанкине в память о Джоне Рабе был установлен памятник, открыт дом-музей.

Перевод письма Джона Рабе в ответ на письмо В. Майера от 3 января 1938 г.

Шанхайское управление

Ответ на: Письмо от В. Майера от 3 января 1938

Настоящим я подтверждаю получение вашего вышеуказанного письма, которое было доставлено мне сегодня при посредничестве Посольства Германии. Ваше сообщение о том, что я должен поехать в Ханькоу, пришло слишком поздно. Ко /времени/ прибытия вашей телеграммы немцы уже уехали в Ханькоу на корабле «Kutwo». Кроме того, я почувствовал, что это мой долг - не покидать в критической ситуации наших китайских сотрудников, господина Ханя и его семью, наших механиков и других, сбежавших ко мне в хун [огороженная территория вокруг фабрики или жилья европейца – комм. переводчика]. Как я сообщил вам тогда на ваш телеграфный запрос, я возглавил Международный комитет по созданию Зоны для беженцев, которая была создана здесь и стала последним убежищем для 200 000 китайских гражданских. Организация этой зоны была не очень простой, тем более что мы не смогли получить полное признание зоны у японцев, так как люди высокого военного ранга (китайцы) со своими сотрудниками продолжали жить в зоне до последней минуты, т.е. до своего отлета из Нанкина. Однако наши настоящие испытания начались только после бомбардировки, т.е. после захвата города японцами. Японские военные власти вероятно потеряли власть над своими войсками, которые в течение нескольких недель грабили город после его захвата, совершали насилие примерно над 20 000 женщинами и девочками, с особой жестокостью убивали тысячи ни в чем неповинных гражданских лиц (среди них 43 тогдашних работников электростанции) (массовые убийства с применением пулеметов были одним из гуманных методов казни) и не стеснялись вторгаться в дома местных жителей. Из 60 немецких домов около 40 в целом были ограблены, а четыре полностью сожжены. Примерно треть города была уничтожена в результате обстрела японцами. Случаи поджогов по-прежнему имели место. В городе нет магазина, который не был бы взломан или разграблен. В городе до сих пор лежат трупы расстрелянных и убитых людей, которых нам не позволяют похоронить. (Мы не знаем почему.) Труп китайского солдата, прикованный к бамбуковой постели, лежит примерно в 50 метрах от моего дома с 13 декабря. Различные пруды в этой зоне содержат до пятидесяти расстрелянных трупов китайцев, которые нам не разрешают хоронить.

На сегодняшний день наш Комитет, установив бесплатные столовые, распределительные станции риса и муки, смог накормить расположившихся в нашей зоне 200 000 жителей города. Теперь приказ японцев привел к закрытию наших пунктов продажи риса, так как недавно созданный комитет автономного правительства хочет взять на себя заботу о лагере беженцев, и получается, что беженцы будут вынуждены покинуть зону и вернуться на свое прежнее место жительства. С тех пор, как уже упоминалось, за пределами зоны лишь несколько домов остались неповрежденными, беженцы не знают, куда /идти/, кроме того, они боятся японских солдат, которые до сих пор временами бродят по городу, убивая и сжигая. В настоящее время наш Комитет пытается достичь взаимопонимания с японцами и с новым правительством, которое было создано ими, для того чтобы, по крайней мере, обеспечить питание беженцев. Кроме того, мы, естественно, не возражаем, если японцы, то есть новое правительство, возьмут на себя работу нашего Комитета, и чем скорее, тем лучше! Как только в городе будет восстановлен порядок и власти дадут разрешение на выезд из Нанкина, я приеду туда [в Ханькоу]. Все просьбы, касающиеся этого /дела/, были отклонены до настоящего времени.

При этом с запозданием просим разрешения остаться здесь до роспуска Комитета по созданию Зоны для беженцев, так как радости и невзгоды многих людей действительно зависят от того /факта/, что несколько европейцев останутся здесь. Только в моем доме и в моем саду 600 беженцев из беднейших слоев населения нашли жилье с ночи 12 декабря, чтобы не подвергнуться насилию и не быть убитыми непокорным японским военным сбродом. Большинство людей живут в соломенных хижинах в саду и питаются ежедневным рисовым пайком, который им выдают. В общей сложности наш Комитет контролирует 25 лагерей беженцев, в которых проживает около 70 000 человек, из которых 50 000 питаются за счет нашего финансирования, поскольку они были полностью лишены средств. Вряд ли вы можете представить себе здешнее положение дел. Продолжавшиеся несколько месяцев бомбардировки и последний артиллерийский обстрел, предшествовавший захвату города, сравнивались с тем бедствием, в которое японская армия ввергла нас после захвата Нанкина. Для всех нас загадка в том, что до сих пор мы благополучно и удачно избежали этого.

Прошу /вас/ не публиковать это письмо, поскольку это может привести к катастрофическим последствиям для нашего Комитета.

С немецким приветом,
(подписано) Джон Рабе

Источник: Virginia Museum of History and Culture, David Nelson Sutton Papers, Box 7, Folder 32.

URL: https://imtfe.law.virginia.edu/collections/sutton/7/32/ips-doc-no-4039-exhibit-no-329  (стр. 2 – 3)

Перевод с английского: Кристина Коваленко, 4 курс, Школа востоковедения