«Письмо, спрятанное в нагрудном кармане военной формы»: воспоминания японской школьницы Иноуэ Сатико

Я родилась в префектуре Сайтама в 1929 году. Я была младшим, седьмым ребенком в семье. Во втором классе младшей школы началась Вторая японо-китайская война, в шестом – война на Тихом океане, и с третьего года в старшей женской школе я практически не училась, а работала как мобилизованная ученица на школьной ткацкой фабрике, которая шила форму для военных.

Для отделки военной формы были установлены электрические швейные машинки в актовом зале и педальные станки в аудиториях 3-4 класса. Нам выставляли оценки за то, как много пуговиц мы пришили к куртке, сколько подкладок приделали к рукавам, приходилось ли нам что-то переделывать – за все это мы были в ответе. Моих друзей, не привыкших к работе с ткацкой иглой, сильно ругали военные, переведенные к нам из швейных мастерских: «Да как ты смеешь небрежно относиться к продукции Его Величества!».

В конце 1944 года во время работы часто стала звучать воздушная тревога. Мои друзья пытались укрыться в бомбоубежище, а потому, пока они бежали через школьный двор, они попадали под пулеметный огонь. К счастью, пули пролетали мимо, и им удавалось спастись. Также у меня был друг, который схватил швейную машинку, дабы защитить столь ценный предмет, но уронил ее себе на ногу и сломал четыре пальца.

Я занималась тем, что пришивала воротничковые петлицы и погоны. Однажды мне удалось выполнить работы намного больше того, чем я планировала, и я до того обрадовалась, что написала письмо военным на соломенной бумаге, лежавшей неподалеку. Содержания письма я совсем не помню. Я написала название школы, класс, свое имя, после чего аккуратно сложила это письмо вчетверо и вложила его в левый нагрудный карман готовой формы. У меня было ощущение, будто это было немного рискованно.

Думаю, это было следующим летом. «К тебе солдат пришел, стоит у входа», – сказал мне сэнсэй. «Солдат? Ко мне? Что ему нужно?», – с такими мыслями я торопилась ко входу. Прибежав туда, я оторопела.

С двумя звездами на петлице, в новенькой форме меня приветствовал солдат, стоя по стойке смирно. «Благодарю Вас за воодушевляющее письмо. На этом разрешите откланяться», – сказал он мне. Я и не помню, сказала ли я ему хоть что-то, – в полном волнении я поклонилась ему. Размышляя над этим сейчас, я понимаю, что это нагрудное письмо попало прямо к солдату, минуя цензуру.

Все-таки я была ученицей 4 класса старшей женской школы, боявшейся, как бы сэнсэй не отругал тебя за то, что ты пересекла черту. Поразительное чувство, как солдат, обнаружив в своем кармане письмо, обрадовался и решил перед отправкой на поле боя проделать весь этот путь до школы, чтобы поблагодарить меня. Спустя долгие месяцы и лета в моей драгоценной памяти два этих события до сих пор кажутся мне трогательными и грустными.

Дата воспоминаний: не сообщается.

Источник: https://www2.nhk.or.jp/archives/shogenarchives/kioku/detail.cgi?das_id=D0001800226_00000

Перевод с японского: Андрей Ясинский, 2 курс, Институт классического Востока и античности

Комментарий переводчика

Воспоминания Сатико являются ценным, хоть и скромным источником об устройстве жизни японской школьницы военного времени. История страны пересекается здесь с историей человека, и о каждой из них стоит написать отдельно.

Работала Сатико на ткацкой фабрике в рамках «тотальной мобилизации», введенной еще в 1938 году. Население Японии (в начале только мужское) было мобилизовано на производство товаров и продукции первой необходимости. По мере развития ситуации на фронте рабочих сил стало не хватать, а потому правительство решило мобилизовать женщин и учащихся. В марте 1942 г. вступил в действие новый закон о трудовой повинности мужчин и женщин в возрасте от 12 до 70 лет. После этого число мобилизованных в военную промышленность стало быстро расти и к концу года достигло около 600 тыс. чел. (для сравнения: в 1940 г. – около 300 тыс. чел.). Школьницам было предписано заниматься «женской» работой – например, ткачеством (Сатико в 1944 году было всего лишь 15 лет).

В 1944 году Япония понесла ряд сокрушительных поражений в войне на Тихом океане, потеряв Маршалловы, Каролинские и Марианские острова. С утратой последних, где американцы вскоре начали размещать собственные авиабазы, Япония оказалась в зоне досягаемости американских тяжелых бомбардировщиков. Массированные бомбардировки японских городов начались в июне 1944 года. Бомбоубежищ не хватало, а противостоять американским летающим крепостям у японской артиллерии не хватало сил. Тем более, отказавшись от уничтожения исключительно военных объектов, американские истребители начали взрывать все подряд – будто бы с целью изничтожить японский народ. Сайтама – префектура, находящаяся недалеко от Токио. И если Токио с особой силой бомбили с августа по январь 1944 г., в результате чего население его сократилось на треть, то Сайтаму – «в конце сорок четвертого».

Письмо Сатико военному было, как мне кажется, одним из немногих способов для подростка выразить свои чувства (искренние, патриотические). Количество порождаемых японскими гражданами текстов значительно возросло во время войны: многие, например, писали стихи – с одной стороны, стало легче опубликоваться, чем в мирное время, с другой – стихи были призваны сближать. Причастность к коллективному «я» была важнее качества текста, что справедливо и для писем на фронт, и самого факта публикации. Для каждой аудитории была своя текстовая ниша: для поэтов или писателей – газетные публикации, для детей – подобные письма. И писать можно было только военному, чья фигура повсеместно превозносилась. Но, конечно, есть в этом и что-то по-человечески трогательное.

В целом, я бы описал эти воспоминания как «ностальгические». На фоне подневольной работы и бомбардировок в центре оказывается воспоминание, обладающее яркостью впечатлений для его носителя по настоящее время. Тем самым, может, неприятные воспоминания замещаются и вытесняются, а необходимость в дальнейшей рефлексии пережитого естественным образом исчезает.